Эффект Эха - Елена Граменицкая

Подруга злорадно усмехнулась, потерла руки.

– Ну, вот и крупно-рогатый нарисовался. Слушай меня внимательно и запоминай, я собаку на подобных разговорах съела.

Через полчаса, прослушав лекцию о поведении в критических ситуациях, Оля поднялась по ступенькам к входу в Главпочтамт и огляделась. Отсюда все припаркованные в Газетном переулке машины были как на ладони, Вольво латте уже стоял у входа в Макдональдс. Сердце Оли испугано ёкнуло и понеслось по ухабам.

«Успокойся! Возьми себя в руки! Что бы ты сейчас не услышала – не верь или дели пополам! Марина дала именно такой совет. Помимо других мерзких советов»

В Вольво сидела полная блондинка в кашемировом пальто цвета беж, удивительно гармонирующем с кофейным цветом машины. Пальцы, щедро унизанные золотом, отбивали на руле дробь. Очевидно, встреча с любовницей мужа блондинку сильно нервировала. Отодвинула рукав пальто, Наталья взглянула на элегантные часики.

Оля обошла машину и, просчитав мысленно до трех, скользнула ноготками по стеклу. Я тут.

Все. Главное – не верить ничему или делить пополам.

Женщина отключила блокировку дверей, приглашая сесть рядом.

Несколько мгновений они разглядывали друг друга.

Наталья Андреевна была роскошной – прямо таки кровь с молоком. Пусть старше и значительно полнее, она являла собой образ настоящей кустодиевской красавицы. Крупное тело дышало здоровьем, силой, уверенностью. Густые светлые волосы ложились волнами на открытое доброжелательное лицо. Ясные глаза, ямочки на щеках, пухлый рот идеальной формы. Искушающий соблазн ее черт не перешагнул в безвкусицу лубочной картинки, оставался ярким и запоминающимся. И на удивление редким.

Оценив преимущества сидящей напротив дамы, Оля погрустнела. На фоне классической Мадонны, она являла собой икону примитивизма, субтильную «Девочку на Шаре».

Поймала ставший вдруг снисходительным взгляд соперницы, поняла, мысли их текут в одном направлении.

Смотрины прервала Наталья.

– Вот и увиделись. Не скажу, что я этому рада.

Вспомнив указания, Оля перебила ее. Она следовала самому важному совету – « ни в коем случае не теряй инициативу».

– Откуда у вас мой телефон?

Вопрос повис в воздухе. Ответом на него был другой.

– У вас с Антоном серьезно? Как далеко все зашло?

«Какое ее дело? Они не живут вместе. С чего бы бывшей жене интересоваться глубиной их чувств?»

– Хорошо, я задам вопрос немного по-другому. И попрошу предельно искреннего ответа. Антон уже сделал вам предложение?

Ольга растерялась и приоткрылась. Она отрицательно качнула головой и тут же вспыхнула до ушей. Черт! Прокол!

И услышала облегченный вздох. На губах Наталья лишь на одно мгновение появилась улыбка, но глаза тут же налились слезами. Стоило моргнуть, слезы брызнули на щеки, оставляя разводы от туши.

Блондинка бросилась за спасением в сумочку. Достав бумажный платок, нагнула зеркало, и подправила макияж.

– Я не понимаю…, – Оля не успела договорить.

– Естественно, вы не понимаете. Или делаете вид. Так удобнее? Да? Влезть в чужую семью, спать с чужим мужем. И ничего не понимать.

– Но… Вы же не живете вместе.

Почему она оправдывается?

– Если мы не живем вместе, это не означит, что мы не спим! Знак равенства здесь не ставится.

Наталья внезапно взяла Олину руку, несильно сжала пальцы, заглянула ей в глаза.

– Оля, я вас не обманываю. Я вынуждена говорить правду. В моем положении.

«В положении…»

Оля отбросила руку Натальи.

– Я жду ребенка от Антона. Это случилось месяц назад.

Как месяц?

– Он навещал сына, остался у нас на ночь. И вдруг. Неожиданно. Близость. Оля, я забеременела сразу! Это словно знак свыше – нужно сохранить семью. Да. Гуляла от него. Карьеру строила. Но счастье упустила, оно как песок сквозь пальцы ушло. А тут, вернулось, – Наталья положила руки на полный живот и глупо улыбнулась, – сегодня была у врача.

– Мой телефон откуда? – Оля повторила вопрос на автопилоте.

– Списала с его контактов позавчера, на всякий случай. Он приходил и мы опять, как же хорошо. Я и забыла уже, как это бывает. Простите меня за откровенность, но это единственный шанс вернуть Максимке отца. Я так виновата перед сыном и перед Тошей.

«Она тоже называет его Тошей»

Оля отказывалась верить в происходящее. У нее не укладывалось в голове, что, встречаясь с ней, Антон врал, он продолжал спать с бывшей женой.

«Врал? А с чего ты взяла, что эта дамочка, рыдающая напротив, тоже не лукавит? И слезы ее настоящие, а не крокодильи? Беременна… как же. Не верь или дели на два!»

Наталья молчала, терпеливо ожидая ответа.

Оля зажмурилась, сжалась в точку и внезапно… взорвалась смехом.

Обхохотавшись всласть, взглянула на побледневшую женщину.

– Опоздали вы, ой как опоздали. Знак свыше я получила чуточку раньше, вот только Антону не говорила. Вашему сколько недель? Три?

Оля нежно погладила свой плоский животик.

«Это не я говорю. Кто-то лжет вместо меня! Остановись, гадина, ни слова больше!

Ну уж нет, на войне все средства хороши!»

Отогнав испуганные мысли, звуки продолжали складываться в слова.

– А нашему уже месяц будет. Вы мальчика хотите или девочку? Антон очень дочку хочет, все время об этом говорит. Так что ему решать, дорогая Наталья, как вас там, с кем оставаться. С загулявшей женой или с молодой и верной подругой.

Стоило закончить фразу, от сомнения не осталось и следа.

Дело сделано.

«Держи спину, Олик!» – всплыл в памяти забытый совет крестной, – «Уходи первой»

Не сказав более не слова, не прощаясь, обманщица вышла из машины и нарочито громко хлопнула дверью. И пока не повернула за угол Макдональдса – спину держала ровно.

А потом опять расхохоталась. Опустилась на корточки, пряча перекосившееся от злости лицо. Равнодушные прохожие, бросив на нее настороженный взгляд, ускоряли шаг. Никто не подошел и не предложил помощь.

Придуманный мир идеально копировал настоящий.

Лишь двое молодых людей ждали, пока Оля поплачет и успокоится. Люди проходили, кто мимо, кто сквозь них, ничего не замечая, люди спешили.

Хлюпик насупился мрачнее тучи. Нахлобучив бейсболку на глаза, он подпирал плечом кирпичную стену в шаге от сгорбившейся Ольги и молчал.

В глазах Красавчика, стоящего поодаль, застыла невыносимая скука, его отрешенный равнодушный взгляд скользил поверх голов снующих по переулку прохожих.